1971. Агент влияния

– Пока Шаман за границей, пока он под надзором штатовцев – не возьмут. Во-первых, он сам прекрасно понимает, что с ним будет. Мой человек ему все популярно растолковал. Во-вторых… хватит и во-первых! Когда все закончится, тогда и решим, что с ним делать. По большому счету он нам теперь не очень и нужен. Основное он дал. Теперь мы можем наметить Путь. Теперь мы не допустим развала Союза!

– Если только не сорвется задуманное…

– Если не сорвется. Но я думаю, не сорвется. Андропов согласился, а значит…

– Ничего это не значит. Андропов сам метит на место генерального. Как только мы уберем Брежнева, он нас устранит и займет его место.

– Постарается устранить. Но ведь и мы не лыком шиты… не первый день живем! Политбюро в большинстве нас поддержит. А те, кто не поддержит…

Шелепин и Семичастный переглянулись, и Семичастный пожал плечами:

– На войне, как на войне! Не ради себя стараемся, ради Родины! Ради народа!

– Ради народа… – эхом повторил Шелепин, и на лбу его пролегла глубокая морщина.





* * *


– Пегги ты знаешь… а это – Сьюзен Зонтаг, писательница. Скорее всего ты ее не знаешь, вы, русские, мало знаете наших авторов, но вот тебе и повод познакомиться с одним из них. Одной. Сьюзен еще и режиссер, она сняла…

– «Дуэт для каннибала» и «Брат Карл», – усмехнувшись, продолжил я.

– О! – Страус искренне удивился. – Ты знаешь?! Откуда?!

– И как вам мои фильмы? – Зонтаг с интересом посмотрела на меня и чуть улыбнулась: – Вы их видели?

– Я читал о них. Не помню только где, – снова усмехнулся я, – судя по всему, в «Дуэте для каннибала» речь идет о том, что семейные ценности устарели, что надо искать им на замену что-то новое, прогрессивное.

– И вы не согласны с этим, господин Карпов? – Сьюзен чуть прищурилась.

– Нет, не согласен, – твердо заявил я. – Семья – это основное. Это главное, что есть в нашем мире! Не будет семьи – распадется и общество. И не надо искать ничего на замену семье – это глупости. И в конце концов люди это поймут.

– Мы с вами как-нибудь обсудим этот вопрос! – Сьюзен облизнула губы розовым кончиком языка и на секунду сощурила глаза, будто на них упал луч света. Глаза у нее были большие, карие, глаза настоящей еврейки. Назвать ее красавицей было бы неправильно, но Сьюзен очень мила, и в ней чувствовалась… порода? Холеная, ухоженная, хорошо пахнущая – самка, знающая себе цену. А еще я знал, что она очень умна и великолепно разбирается в литературе. К ее мнению прислушивается и сам Страус, и он очень ценит Зонтаг.

– Это мой партнер, главный редактор издательства Роберт Жиру. Он обладает великолепным чутьем на авторов! Впрочем, как и второй мой партнер, Джон Фаррар.

По мере того как Страус называл людей, которые сидели в кабинете, я пожимал им руки и с интересом разглядывал тех, о ком знал только из статей в Интернете. Тех, кто был родоначальниками одного из крупнейших издательств в мире. Писателями, изданными в этом издательстве, были получены двадцать Нобелевских премий по литературе. И это что-то да значило. Хотя я всегда считал, что любовь читателей и премии – это две совершенно разные вещи. Особенно в двухтысячные годы, когда было политизировано все, что можно, и все, что нельзя. И Нобелевская премия дискредитировала себя.

– У Джона безупречный литературный вкус!

Жиру был тихим, слегка грустным человеком. Полная противоположность громогласному, веселому и шустрому Страусу. Насколько я знал, Жиру был гомосексуалистом, который всю свою жизнь прожил с одним партнером.

Мы расселись вокруг длинного стола для совещаний в кабинете Страуса, и так оказалось, что Зонтаг была через стол прямо передо мной, рядом с Пегги и Страусом. На губах Сьюзен блуждала легкая улыбка, и я вдруг неожиданно для себя испытал возбуждение – симпатичная женщина, и в моем вкусе! Я ведь тут, в США, уже целый месяц, и за весь месяц ни разу не был с женщиной. Будто на войне, ага… Но там ведь другое дело! Или не другое?

– А вы привлекательный мужчина… – Сьюзен улыбнулась, и я почувствовал, как ее взгляд меня буквально раздевает. Странное ощущение. Теперь я знаю, что чувствуют женщины под взглядами похотливых мужчин.

– Стоп! – Страус воздел руки вверх ладонями от себя, будто норовил сдаться. – Вопросы секса, семьи и сексуальных игрищ обсудите после нашего маленького совещания. Мы собрались здесь совсем для другого!

– И для чего же? – с интересом спросил я, на самом деле не понимая, какого черта меня вытащили из дома и привезли в издательство без малейшего объяснения причин. Рон только загадочно улыбался и мотал головой – мол, потом все узнаешь!

– Во-первых, мои партнеры хотели посмотреть на тебя, Майкл. Согласись, ты фигура яркая, таких авторов у нас еще не было. Фигура противоречивая и странная. Я тебе не говорил, но… мы перевели и остальные книги твоей серии о Найденыше. Прости, без твоего ведома. Но я уверен, ты бы обязательно дал согласие на перевод, иначе как по-другому? Я взял на себя ответственность, принял единоличное решение, но… дело сделано. Работали несколько переводчиков, очень хороших, серьезных, и перевод уже закончен. Работали по пятнадцать часов в сутки! Я дал несколько экземпляров книг моим партнерам и Сьюзен. И теперь хочу знать их мнение о прочитанном материале. Пойдет ли он в продажах так же, как первая книга, или нам стоит придержать лошадей. Ну и в связи с этим обсудить с тобой, Майкл, условия сделки. Ты не против?

– Против чего? – хмыкнул я и пожал плечами. – Пчелы против меда? Ну не глупо ли было бы?

Женщины улыбнулись, молчавшие до тех пор Фаррар и Жиру – тоже. Страус так вообще хохотнул:

– Ха-ха… Майкл в своем репертуаре! Ох и острый у тебя язык! Такими эпитетами сыплешь – я только изумляюсь!

Я промолчал о том, что эти эпитеты я слышал столько раз, что в зубах навязло. Помню концерт «Рок против наркотиков», который так злые языки и называли: «Пчелы против меда». Но само собой, ничего никому не сказал. Пусть я буду открывателем и фонтаном искрометного юмора. Честно сказать, совесть меня не загложет.

– Итак, начнем… начнем с Джона. Джон, твое мнение?

– Я считаю, что результат будет не худшим. Тираж прежний – сто тысяч. Уровень текста не упал. Хотя обычно у авторов последующие книги серии ниже качеством. Думаю, надо брать.

– Роберт?

– Соглашусь с Джоном. Хорошая, крепкая работа. Я не любитель сказок, но соглашусь – народу это надо. И в сравнении с тем же Толкиеном – Толкиен проигрывает. Идея не избитая, конкурентов практически нет.

– Сьюзен?


Женщина улыбнулась и снова облизнула языком свои пухлые губки. Помедлила, глядя мне в глаза, и медленно сказала:

– Я не назову этот текст великолепным. Вряд ли он получит Нобелевскую премию по литературе. Я бы даже назвала его комиксом. Суперкомиксом! (Я нахмурился – вот же гадина! Ненавижу комиксы!) Но это будет востребовано. Люди хотят сказок, люди хотят приключений, только чтобы не вылезать из своей квартиры. И рядом чтобы гамбургер, чипсы и бутылка пива. И этот парень (она кивнула на меня) фантастическим образом угадал, что им нужно. Он дал им сказку! И они будут давиться в очередях за книгами. Уверена! У меня есть чутье, ты знаешь. Держи этого парня и не упускай! Думаю, он тебе еще сделает сюрприз, о котором ты потом будешь вспоминать с восторгом и умилением!

– Очень красиво! Очень пафосно! – широко улыбнулся Страус. – А кто его открыл? Кто его пригласил? То-то же!

– Ты крутой, точно! – Сьюзен демонстративно похлопала в ладоши. – Жаль, я с тобой не поехала в Россию. Ты позволишь пригласить твоего автора ко мне в гости? Хочу обсудить с ним будущий сценарий!

– Подожди ты… со сценарием! – фыркнул Страус. – Мы к этому еще подойдем. Майкл, тут возник такой вопрос… как я тебе уже говорил, «Уорнер бразерс» заинтересовалась твоей книгой. Они хотят снять по ней большой сериал, сезонов на восемь-десять. И хотели бы с тобой обсудить условия экранизации. Я предварительно от твоего имени дал согласие на экранизацию, но условия ее не озвучил, пока не получу твоего согласия. Если ты даешь добро, мы едем с тобой в офис Уорнеров. Тед Эшли ждет нас (посмотрел на часы) через час. Но прежде давай выясним один вопрос…

– Ты хочешь «помочить клювик»? – усмехнулся я.

– Что? Что ты сказал? – удивился Страус, а Сьюзен ехидно улыбнулась:

– Майкл говорит, что ты хочешь отщипнуть крошку от общего пирога. «Помочить клювик» – это такое выражение, пришло с Сицилии. От мафии. От «Коза ностра».

– Ха! – Страус недоверчиво помотал головой. – Майкл, да откуда ты все знаешь?! Ты в Штатах живешь всего месяц! А уже столько натворил! Да, я хочу отщипнуть крошку от пирога. Напоминаю, это я подкинул Уорнерам идею рассмотреть твои книги на предмет экранизации. И если бы не мой авторитет…

– Я очень ценю тебя, Роджер, – начал я осторожно, согнав с лица кривую ухмылку. – И ценю твои усилия. Вы – ты и твои партнеры – лучшие! И я вам обязан. Но… Роджер, положа руку на сердце, скажи, разве Уорнеры не могли услышать обо мне сами? И что, они в Голливуде одни такие? Ты вообще на что рассчитывал, когда собирался «помочить клювик»? Ты считал, что этот русский болван тут же растает от твоих ласковых слов и позволит себя подоить? (Сьюзан и Пегги усмехнулись, видимо, представили, как меня можно подоить.) Ты умеешь считать деньги. Например, квартиру, в которой я сейчас живу, оплачиваю за свои деньги. Ты посчитал, что достаточно для меня сделал – оплатил номер, некоторое время оплачивал квартиру. И я это тоже ценю. Но потом ты объявил, что теперь я все сам – и проживание, и квартира. То есть мы с тобой на позиции деловых партнеров, а не друзей. Твои деньги – это твои деньги. Мои – это мои. И хотя мы сейчас делим шкуру неубитого медведя, ведь с Уорнерами, возможно, еще ничего и не выйдет, но нужно сразу все расставить по местам в наших дальнейших отношениях. А эти отношения будут, я тебе гарантирую. Обещаю, что все, что пойдет в США из-под моего пера, в первую очередь получишь ты – какие бы замечательные это книги ни были. Кстати (я достал из сумки пачку печатной бумаги, завернутой в бумагу оберточную), вот новый роман, подобного которому никогда не было. И который сделает и тебя, и меня богатыми людьми. По-настоящему богатыми людьми! Хотя ты, в отличие от меня, нищего, и так уже богатый человек. Но станешь очень богатым и очень влиятельным человеком!

Я прихлопнул пакет рукой, помолчал, осматривая лица присутствующих. Страус был хмур, Фаррар смотрел на меня с живым интересом и даже одобрением, Жиру – то же самое. Даже практически улыбался.

А вот Сьюзан… она так откровенно веселилась! Улыбка во все лицо – ехидная, надо сказать, улыбка.

Пегги невозмутима, как статуя. Похоже, что она предвидела такое развитие событий. То, что я читал о ней в будущем, говорило о том, что женщина она была очень умная, преданная Страусу, но далекая от его «загибов» вроде презрения к бедным, нелюбви к черным и азиатам и его, можно сказать, патологической жадности – в том числе и в адрес его «партнеров». Да, да, так называемые партнеры Фаррар и Жиру, номинально считаясь партнерами, не получали за свою работу столько, сколько должны были бы получать. И судя по воспоминаниям современников Страуса, его терпеть не могли за невнимание к нуждам своих работников, за жадность и снобизм.

Почему он так помогал мне? Почему строил из себя рубаху-парня, который готов помочь мне во всех моих проблемах? Да потому, что я ему был нужен. А с давних пор в этом издательстве существовало непреложное и главное правило: надо привлекать писателей. Нужно их заманивать! Нужно их держать при себе, ублажая всевозможными «плюшками»! И результат не заставил себя ждать. «Фаррар, Страус и Жиру» называли колыбелью для начинающих авторов. И это издательство жило и развивалось. Стратегия, которой как раз и ведал Страус, была верной. Если бы наши издательства взяли бы хоть толику разума у таких издательств, все было бы не так печально, как в тот момент, когда я отправился в прошлое из 2018 года. Дело дошло до того, что авторы начали массово мигрировать в Сеть, на сайты продаж электронных версий книг по одной простой причине: сборы за электронную версию превышают те гонорары, что предлагает издательство. А при этом издательство еще и на три года забирает себе права и на электронку, и на аудиокниги, выплачивая с них просто-таки смешные деньги.

Я не знаю, кому в голову пришла идея разогнать всех авторов, но складывается ощущение, что это настоящая диверсия, способ уничтожить издательство изнутри. Сомневаюсь, чтоб руководители крупных издательств были настолько недалеки, чтобы не понимать, что они делают. Они думают, что рынок книгоиздания тесен, они его подмяли, и конкурентов у них нет. И тут вдруг – рраз! Возникают крупные литературные порталы, которые с каждым днем набирают силу, с каждым днем все больше и больше переманивая к себе авторов! И этот процесс лавинообразен. И похоже, что необратим. Лавину нельзя загнать на место, с которого она сорвалась. Подрубили под собой сук…

– Роджер… если с Уорнерами сладится, я потребую, чтобы сценариста предоставили вы. Ну… например, Сьюзен напишет. Я сам не буду писать сценарий. Во-первых, я не умею этого делать. Во-вторых… просто не хочу. Ну вот и все, что я хотел сказать.

– Что за роман? – спросил Страус холодно, глядя на меня в упор взглядом голодного крокодила: – О чем он?

– Это роман о мальчике-сироте, который живет в семье своих родственников, у дяди с тетей. В Англии. Его всячески обижают, живет он вообще в чулане под лестницей. Но оказывается, что этот мальчик – волшебник! Маг! И в один прекрасный момент его вызывают учиться в некое таинственное учебное заведение, которое находится… неизвестно где. В параллельных мирах. И только маги могут попасть в этот мир. И когда он туда попадает, оказывается вовлечен в борьбу с мировым Злом, убившим его отца и мать. Вот такой роман.

– И ты считаешь, что он будет иметь успех? Считаешь, что этот роман будут читать дети? – Страус скептически поднял брови. – Кому сейчас нужны всякие маги и колдуны? Кому это интересно?!

Я не выдержал и заржал! Господи, все повторяется! Да ладно! Да не может быть! Как написал один издатель, отказавший Роулинг: «Детям сегодня не интересны всякие там ведьмы и колдуны!» А первый ей отказавший даже поглумился над «тупой бабой», приславшей ему графоманскую чушь. Он написал ей на поганом грязном листке, что использовал ее папку, так как та ценнее, чем ее рукопись. По слухам, этих идиотов уволили, а издательства потом сулили Роулинг баснословные гонорары. Но она не согласилась и печаталась под своим именем только в одном издательстве – том, которое первым ее напечатало.

– Послушай, Роджер! – отсмеявшись, я вытер слезы. – Если ты хоть что-нибудь понимаешь в книгоиздании (его лицо сделалось злым, покраснело), ты напечатаешь этот роман. И обещаю – это будет бомба! Круче, чем мой нынешний роман, который вы издали! Если ты не хочешь переводить и издавать моего «Гарри», я обращусь к другим издателям. И потом ты будешь кусать локти. Будешь проклинать себя за то, что не издал роман, который… в общем – сильно об этом пожалеешь. До слез!

– Он мне нравится! – глубоким грудным голосом сказала Сьюзен. – Роджер, ты будешь последним дураком, если ему не поверишь. И кстати, вспомни «Над пропастью во ржи».

– Это не мне надо помнить… – Страус бросил взгляд на компаньонов. И я знал, почему он это сделал. Роберт Жиру некогда работал в одном из издательств, и к нему попала книга «Над пропастью во ржи». Хозяева издательства отказались ее издать. И вовсе даже зря. Потом эту книгу внесли в топ ста англоязычных книг по всему миру, и, по словам критиков, она оказала влияние на мировоззрение американской молодежи того времени. Вернее – этого времени. И была переведена на десятки языков мира. Миллионные тиражи!

Кстати, дерьмовая книжка, да забросают меня навозом все хейтеры мира. Удивительно нудная, скучная, и как она там на кого-то влияние оказала, я не знаю. Вот что значит разные мировоззрения. Англоязычные считают ее откровением, а русскоязычные… полным дерьмом. Впрочем, это лично мое мнение. А мое мнение нередко не совпадает с мнением «продвинутых интеллектуалов». Я же фантаст, а значит, человек немного «не в себе», значит, не такой, как все. И честно сказать – мне плевать, что думают обо мне эти самые «интеллектуалы».

– Хорошо. Я согласен! – поджав губы, сказал Страус, скосив взгляд на молчаливых компаньонов, наблюдавших за происходящим и непонятно зачем приглашенных на встречу. Может, Страус хотел перед ними покрасоваться? Мол, вот какого автора самолично отловил? И типа – смотрите, как надо работать? Может, и так. Но мне по большому счету все равно. Я все сказал, и пусть дальше думает, как жить.

Вдруг стало смешно – это я ставлю условия владельцу крупного американского издательства?! Это я-то?! Бггг… Кстати, один экземпляр рукописи уже отослал Махрову. Пусть занимается.

– И еще одно… – начал я, и Страус сделался совсем уж мрачен, как снеговая туча, аж почернел. Ох, и не любит он, когда ему ставят условия! Любит сам их ставить. – Договор будет двусторонним. Деньги пойдут на мой счет в американском банке. Насчет гонорара… мы его удваиваем.

– Но я вначале напечатаю пять тысяч экземпляров! – тут же резко ответил Страус. – Если пойдет, тогда будем печатать дальше. Что-то я не верю в успех ведьм и колдунов! Не верю! Кстати, а как же тогда твоя советская власть? Как она отреагирует на то, что ты издал книгу самостоятельно, без издательства господина Махрова?

– Разберусь, – пожал я плечами. – И добавь в договор, что эксклюзив на издание книги твоим издательством не касается издания на русском языке. Я отослал Махрову экземпляр рукописи еще вчера.





* * *


Честно сказать, офис «Уорнер бразерс» меня ничем не удивил. Ну офис, и офис – вполне себе комфортабельный и с претензией на шик. Оно и положено – такой-то известной кинокомпании. Понты дороже денег! – как говорят на Кавказе.

Тед Эшли. Ну что сказать… мужик как мужик! Сейчас ему сорок девять лет, можно сказать – мой ровесник. Мужик деловой, умный, именно он и вывел из застоя «Уорнер Броз». И кстати, между прочим, вывел компанию на фантастике! И это он выкупил права на «Гарри Поттера», подсуетился! И компания, насколько я знаю, и в 2018 году все еще кормится с «Гарри». Он – умный мужик. Это ведь надо было понять, что фильмы по книге будут иметь успех!

Не так все и просто, как кажется со стороны. Например, экранизации романов Стивена Кинга совсем не всегда имели успех в прокате. Хорошие экранизации его книг по пальцам можно пересчитать. Да и хорошим фильмам по Кингу почему-то не везло. «Зеленая миля», к примеру, не получила ни одного Оскара. А ведь при затратах в 60 млн долларов собрала 280. Между прочим, сняли ее именно в «Уорнер Броз». До сих пор не понимаю, почему этот фильм не получил Оскара. Для меня это загадка.

Кстати, «Уорнер Броз» и «Фаррар, Страус и Жиру» похожи своей стратегией. Ведь как Тед Эшли вывел компанию из жестокого застоя, в котором она пребывала в семидесятые годы? То есть как раз сейчас. Он сделал ставку на актеров, всячески их привлекая, удерживая, давая им возможность творить свои роли. То же самое делает и Страус, который обхаживает писателей, завлекая их со стороны и удерживая всеми доступными средствами. Вот как меня, к примеру – уже зная Страуса, скажу с полной ответственностью – он никому не позволил бы вести себя так, как это делал сегодня я. Фактически ведь я щелкнул его по носу, а самолюбивый, гордый потомок двух старых родов миллионеров мог простить это только тому человеку, который ему очень нужен. Я – гусыня, несущая золотые яйца! И меня нужно беречь и ублажать.

Стройный, черноволосый, бородатый – Тед Эшли выглядел эдаким денди. Великолепный костюм, дорогой галстук, швейцарские часы и золотые запонки с камешками (наверное, бриллианты, а что же еще?). Рядом с ним чувствуешь себя уличным замарашкой, каким-то чудом пробравшимся в святая святых – сердце кинокомпании.