1970
Часть 8 из 8 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Зине я пока ничего не сказал. Нужно все хорошенько продумать, прежде чем начать действовать в этом направлении. И прежде всего надо сделать первый шаг – выйти из больницы с паспортом на руках.
Вышел я из больницы еще через две недели, в самом конце июня. Вышел без паспорта, со справкой о том, что находился на обследовании в психиатрической больнице. Все остальные документы были уже в милиции, и мне останется только лишь пойти и получить паспорт в паспортном столе. Паспорт с пропиской.
Где я прописался? Да ясное дело где, у Зинаиды Михайловны. Она жила в трехкомнатной квартире в районе Набережной, на улице Чернышевского. Квартира – «старый фонд», с огромными комнатами, с высоченными потолками, с паркетом, уже давно не циклеванным (слово-то какое знаю!) и переживавшим далеко не первую юность.
На удивление, квартира была обставлена вполне себе неплохо: на полу дорогие персидские ковры (она сказала – персидские!), на стенах – настоящие картины, не репродукции какие-нибудь. Мебель из массива, то есть настоящая деревянная. Не какие-то поделки из прессованных опилок! Покойный муж Зины был когда-то важным чином в военно-медицинской академии, профессор. Умер от инфаркта больше пяти лет назад. С тех пор она и живет одна. Родни нет, друзей особо тоже нет. С кем дружить? С этим надутым индюком заведующим отделением? Выскочка, поставленный на должность родственником, засевшим в Минздраве. Ничтожество, которое ничего не понимает в психиатрии, однако пыжится, пытаясь представить себя светилом медицины! По крайней мере, так обстояли дела со слов Зинаиды.
Что касается наших с ней отношений, Зина явно решила использовать меня по полной. Не в сексуальном плане, нет! Мне кажется, она уже давно забила на всяческие секс-игрульки. Они ей были просто не интересны, хотя уверен – если бы это ей нужно было для дела, она стала бы моей сексуальной рабыней. Даже в том случае, если бы я сдался только после того, как она меня оближет сверху донизу. Женщины вообще народ упертый: если что-то задумали, будут долбить клювом, как дятел, пока не продолбят пенек и не вытащат вожделенного короеда. А если женщина еще и упертая коммунистка, убежденная в торжестве идей коммунизма, – это даже не вдвойне дятел, это целая стая дятлов минимум из пары сотен особей! И они, эти особи, задолбят всех, кто попадется на их пути!
Зинаида решила изменить историю. Сделать так, чтобы та пошла по правильному пути. И путь у нее был только один – вытащить у меня из головы сведения о будущем и… как-то ими распорядиться. Вернее, это она думала, что у нее один путь. Я же видел их как минимум три.
Первый – мне пойти в КГБ и рассказать, как оно все будет. И отправиться в психушку.
Второй – сделать то же самое, но подкрепленное свидетельством светила мирового имени. И имя это – Зинаида Михайловна. Хороший путь. Шансов больше. Но и шанс оказаться в психушке (вместе с моей благодетельницей) – слишком велик для того, чтобы я этим путем пошел. Кстати, я сразу оговорил, что, в принципе, согласен стать прогрессором, но только если Зинаида не будет лезть наперед батьки в пекло, станет исполнять все мои приказы и ни слова не скажет никому без моего ведома.
Ну а третий путь был, по моему разумению, самым эффективным, хотя и самым длительным. И начну я с того, что завоюю доверие власть имущих. Каким образом? Да стандартным, другой способ придумать трудно, если вообще возможно. У меня в голове имеется, можно сказать, база данных о значимых событиях, происходивших с 1970 года по 2018-й. С оговоркой – только о тех значимых событиях, о которых я читал или слышал и которыми интересовался. Или о тех, что видел по телевизору. Я все это помнил (спасибо Зинаиде) и при желании, хотя и со скрипом, мог информацию выдать на-гора. Например, я знаю имена всех маньяков-убийц, которых ищет милиция. Помню изувера Сливко, он к этому дню уже совершил первое убийство подростка. И в настоящее время устраивает театральные представления, на которых пытает и душит мальчиков из своего туристического клуба. Я мог бы его остановить, просто уничтожив, но могу и передать данные о нем в милицию. Или лучше – в КГБ.
Или вот еще – с детства помню о подвиге Надежды Курченко, бортпроводнице на самолете Ан-24 рейса из Батуми в Сухуми. Тогда два ублюдка Бразинскасы хотели угнать самолет за границу, а Курченко пыталась им помешать. Ну и погибла в девятнадцать лет. Хорошая девчонка была, симпатичная. И вообще – хорошая. И я могу ее спасти, предотвратить убийство.
Время от времени я буду писать письма, отсылая их откуда-нибудь из других городов. Чтобы раньше времени не вычислили. В них я буду рассказывать о будущем и о том, как это самое будущее изменить.
Вот только до сих пор я не решил, что мне делать с Меченым и Алкашом. Их мне хочется просто убить. Но это ведь будет уголовное преступление! Убийство! И когда наступит время «Ч» (а оно все равно когда-нибудь наступит!) и я предстану пред светлые очи руководства страны, как я объясню убийство этих людей? И не вызовет ли данный факт – пусть и недоказуемый, но явный – недоверия и неприязни ко мне? Уж не говоря о том, что я просто сяду! Или получу пулю в затылок.
Когда мы с Зинаидой вышли из больницы, я испытал странное ощущение. Смесь облегчения и тревоги. Облегчение – потому что я прошел через что-то вроде Чистилища, чтобы с чистой совестью отправиться дальше… куда? В рай? В ад? Пока не знаю. Вот потому и тревога. Что ожидает впереди?
Добирались мы до дома Зинаиды с комфортом. Никаких тебе автобусов и троллейбусов – «Волга», не хухры-мухры! Зина вела ее спокойно, размеренно, совсем не по-женски. «Волга» тоже осталась от мужа, хотя, судя по тому, что она мне рассказала, Зинаида Михайловна и сама бы могла купить автомобиль – легко и даже просто. В том числе и новомодные «Жигули», которые только что пошли в продажу. Не всем в продажу, только особам, приближенным… в общем, «блатным». Нет, не уголовникам каким-то, а тем, кто пользуется «блатом», то есть возможностью припасть к некоему источнику благ.
В 1970 году все хорошие бытовые вещи и продукты в основном покупались через знакомых – хорошая импортная обувь, одежда, да все что угодно. Тем удивительнее был тот факт, что Зинаида одевалась и обувалась совершенно не соответственно ее возможностям и статусу. Махнула на себя рукой. Не пользовалась косметикой, ходила в каких-то дурацких ботиках и немодной кофте.
Как ни странно, после того как я не удержался и высказал ей все, что думаю по этому поводу, она преобразилась, да так, что я сам удивился полученному эффекту. Во-первых, сделала прическу. Раньше у нее была неровная, неухоженная прическа «а-ля старая коммунистка», то есть нечто… хм… я плохо разбираюсь в женских прическах, но по-моему, это называется «каре». В общем, выше плеч и с короткой челкой.
Нет, я ничего не говорю – многим эта прическа идет! Но если за ней ухаживать и следить за чистотой волос. А если к растрепанным, неровно стриженным волосам добавить черепаховые очки с толстыми линзами да тусклую, темную старушечью одежду – что получится? Старая революционерка на пенсии! То-то при первом знакомстве я принял ее за настоящую старуху лет шестидесяти, а может, и семидесяти! Как все-таки сильно меняет человека одежда и прическа!
Теперь Зинаида подстриглась совершенно коротко – как мальчик! Сменила оправу очков на тонкую, золотую и, похоже, что-то сделала с линзами. Теперь очки не уродовали, а даже улучшали ее лицо! Ярко-голубые глаза, увеличенные линзами, выглядели как у инопланетянки, а вкупе с короткой новомодной прической женщина смотрелась просто фантастически.
Она мне призналась, что подсмотрела такую прическу у какой-то зарубежной кинодивы и решила – это будет для нее! Это – она! И кстати, короткие волосы гораздо удобнее, чем длинные, с которыми целая морока – мыть, расчесывать.
Но самое большое изменение произошло в косметике и одежде. Вдруг оказалось, что у синего чулка, у «этой злобной мегеры» отличная, стройная фигура! И если надеть на нее платье в обтяжку, открывающее лодыжки в модных чулках, или модную блузку, то оказывается перед вами отнюдь не синий чулок, а суперзвезда, актриса на отдыхе! Что-то среднее между Джиной Лоллобриджидой и Софи Лорен! Только лучше, потому что НАША.
Немного косметики: подкрасить ресницы, чуть теней и румян, французская помада – вот тебе и фотомодель! И хрен определишь ее возраст! Как там у французов? «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина… бабушка умерла».
Вот честно, когда я ее впервые увидел в новом облике, то в первые секунды не узнал. А когда узнал – охренел, аж челюсть отвисла! Больше сорока на вид я ей бы не дал – клянусь, зуб даю! А скорее всего – меньше! Тридцать шесть – тридцать семь! Жена олигарха, черт подери!
Зинаида была не то что довольна произведенным эффектом – она им наслаждалась. Потом мне созналась, что мое высказывание о ее внешности так ее встряхнуло, как если бы кто-то взял сонного щенка за шкирку, поднял в воздух и хорошенько потряс. Она вдруг увидела себя моими глазами – жалкая, доживающая последние дни никому не нужная старуха. Да, старуха при делах, при должности, при работе. Но старуха! А для любой женщины это просто невыносимо. Это крах всего! Если только она настоящая Женщина.
Вот теперь она соответствовала и статусу, и положению. Холеная, аристократичная, с тонкими чертами лица – светская львица, да и только! У нее изменились даже манера двигаться, даже манера говорить. Теперь она ходила на высоких каблуках – плавно, важно, как королева. Говорила не отрывисто, хрипловатым от курева и команд голосом (как раньше), а звучно, грудным, сильным, как у Зыкиной. Кстати, она даже бросила курить! Я больше ни разу не почуял идущего от нее запаха табачного дыма! Только тонкий запах французских духов. Не удержался, спросил, что за духи. Ожидаемо: «Шанель № 5». Ну да, ну да… не «Красная Москва», это точно.
И как на духу – я, старый волк, стал поглядывать на нее не как на лечащего врача психиатрической больницы, а как на… Женщину! Как на сексуальный объект! И это при том, что сознаюсь – отношения с женщинами старше меня возрастом мне всегда казались… неприличными? Не знаю даже, как назвать. Неправильными, наверное, вот как. Попахивают альфонсом.
Хе-хе… глупо, право
Вышел я из больницы еще через две недели, в самом конце июня. Вышел без паспорта, со справкой о том, что находился на обследовании в психиатрической больнице. Все остальные документы были уже в милиции, и мне останется только лишь пойти и получить паспорт в паспортном столе. Паспорт с пропиской.
Где я прописался? Да ясное дело где, у Зинаиды Михайловны. Она жила в трехкомнатной квартире в районе Набережной, на улице Чернышевского. Квартира – «старый фонд», с огромными комнатами, с высоченными потолками, с паркетом, уже давно не циклеванным (слово-то какое знаю!) и переживавшим далеко не первую юность.
На удивление, квартира была обставлена вполне себе неплохо: на полу дорогие персидские ковры (она сказала – персидские!), на стенах – настоящие картины, не репродукции какие-нибудь. Мебель из массива, то есть настоящая деревянная. Не какие-то поделки из прессованных опилок! Покойный муж Зины был когда-то важным чином в военно-медицинской академии, профессор. Умер от инфаркта больше пяти лет назад. С тех пор она и живет одна. Родни нет, друзей особо тоже нет. С кем дружить? С этим надутым индюком заведующим отделением? Выскочка, поставленный на должность родственником, засевшим в Минздраве. Ничтожество, которое ничего не понимает в психиатрии, однако пыжится, пытаясь представить себя светилом медицины! По крайней мере, так обстояли дела со слов Зинаиды.
Что касается наших с ней отношений, Зина явно решила использовать меня по полной. Не в сексуальном плане, нет! Мне кажется, она уже давно забила на всяческие секс-игрульки. Они ей были просто не интересны, хотя уверен – если бы это ей нужно было для дела, она стала бы моей сексуальной рабыней. Даже в том случае, если бы я сдался только после того, как она меня оближет сверху донизу. Женщины вообще народ упертый: если что-то задумали, будут долбить клювом, как дятел, пока не продолбят пенек и не вытащат вожделенного короеда. А если женщина еще и упертая коммунистка, убежденная в торжестве идей коммунизма, – это даже не вдвойне дятел, это целая стая дятлов минимум из пары сотен особей! И они, эти особи, задолбят всех, кто попадется на их пути!
Зинаида решила изменить историю. Сделать так, чтобы та пошла по правильному пути. И путь у нее был только один – вытащить у меня из головы сведения о будущем и… как-то ими распорядиться. Вернее, это она думала, что у нее один путь. Я же видел их как минимум три.
Первый – мне пойти в КГБ и рассказать, как оно все будет. И отправиться в психушку.
Второй – сделать то же самое, но подкрепленное свидетельством светила мирового имени. И имя это – Зинаида Михайловна. Хороший путь. Шансов больше. Но и шанс оказаться в психушке (вместе с моей благодетельницей) – слишком велик для того, чтобы я этим путем пошел. Кстати, я сразу оговорил, что, в принципе, согласен стать прогрессором, но только если Зинаида не будет лезть наперед батьки в пекло, станет исполнять все мои приказы и ни слова не скажет никому без моего ведома.
Ну а третий путь был, по моему разумению, самым эффективным, хотя и самым длительным. И начну я с того, что завоюю доверие власть имущих. Каким образом? Да стандартным, другой способ придумать трудно, если вообще возможно. У меня в голове имеется, можно сказать, база данных о значимых событиях, происходивших с 1970 года по 2018-й. С оговоркой – только о тех значимых событиях, о которых я читал или слышал и которыми интересовался. Или о тех, что видел по телевизору. Я все это помнил (спасибо Зинаиде) и при желании, хотя и со скрипом, мог информацию выдать на-гора. Например, я знаю имена всех маньяков-убийц, которых ищет милиция. Помню изувера Сливко, он к этому дню уже совершил первое убийство подростка. И в настоящее время устраивает театральные представления, на которых пытает и душит мальчиков из своего туристического клуба. Я мог бы его остановить, просто уничтожив, но могу и передать данные о нем в милицию. Или лучше – в КГБ.
Или вот еще – с детства помню о подвиге Надежды Курченко, бортпроводнице на самолете Ан-24 рейса из Батуми в Сухуми. Тогда два ублюдка Бразинскасы хотели угнать самолет за границу, а Курченко пыталась им помешать. Ну и погибла в девятнадцать лет. Хорошая девчонка была, симпатичная. И вообще – хорошая. И я могу ее спасти, предотвратить убийство.
Время от времени я буду писать письма, отсылая их откуда-нибудь из других городов. Чтобы раньше времени не вычислили. В них я буду рассказывать о будущем и о том, как это самое будущее изменить.
Вот только до сих пор я не решил, что мне делать с Меченым и Алкашом. Их мне хочется просто убить. Но это ведь будет уголовное преступление! Убийство! И когда наступит время «Ч» (а оно все равно когда-нибудь наступит!) и я предстану пред светлые очи руководства страны, как я объясню убийство этих людей? И не вызовет ли данный факт – пусть и недоказуемый, но явный – недоверия и неприязни ко мне? Уж не говоря о том, что я просто сяду! Или получу пулю в затылок.
Когда мы с Зинаидой вышли из больницы, я испытал странное ощущение. Смесь облегчения и тревоги. Облегчение – потому что я прошел через что-то вроде Чистилища, чтобы с чистой совестью отправиться дальше… куда? В рай? В ад? Пока не знаю. Вот потому и тревога. Что ожидает впереди?
Добирались мы до дома Зинаиды с комфортом. Никаких тебе автобусов и троллейбусов – «Волга», не хухры-мухры! Зина вела ее спокойно, размеренно, совсем не по-женски. «Волга» тоже осталась от мужа, хотя, судя по тому, что она мне рассказала, Зинаида Михайловна и сама бы могла купить автомобиль – легко и даже просто. В том числе и новомодные «Жигули», которые только что пошли в продажу. Не всем в продажу, только особам, приближенным… в общем, «блатным». Нет, не уголовникам каким-то, а тем, кто пользуется «блатом», то есть возможностью припасть к некоему источнику благ.
В 1970 году все хорошие бытовые вещи и продукты в основном покупались через знакомых – хорошая импортная обувь, одежда, да все что угодно. Тем удивительнее был тот факт, что Зинаида одевалась и обувалась совершенно не соответственно ее возможностям и статусу. Махнула на себя рукой. Не пользовалась косметикой, ходила в каких-то дурацких ботиках и немодной кофте.
Как ни странно, после того как я не удержался и высказал ей все, что думаю по этому поводу, она преобразилась, да так, что я сам удивился полученному эффекту. Во-первых, сделала прическу. Раньше у нее была неровная, неухоженная прическа «а-ля старая коммунистка», то есть нечто… хм… я плохо разбираюсь в женских прическах, но по-моему, это называется «каре». В общем, выше плеч и с короткой челкой.
Нет, я ничего не говорю – многим эта прическа идет! Но если за ней ухаживать и следить за чистотой волос. А если к растрепанным, неровно стриженным волосам добавить черепаховые очки с толстыми линзами да тусклую, темную старушечью одежду – что получится? Старая революционерка на пенсии! То-то при первом знакомстве я принял ее за настоящую старуху лет шестидесяти, а может, и семидесяти! Как все-таки сильно меняет человека одежда и прическа!
Теперь Зинаида подстриглась совершенно коротко – как мальчик! Сменила оправу очков на тонкую, золотую и, похоже, что-то сделала с линзами. Теперь очки не уродовали, а даже улучшали ее лицо! Ярко-голубые глаза, увеличенные линзами, выглядели как у инопланетянки, а вкупе с короткой новомодной прической женщина смотрелась просто фантастически.
Она мне призналась, что подсмотрела такую прическу у какой-то зарубежной кинодивы и решила – это будет для нее! Это – она! И кстати, короткие волосы гораздо удобнее, чем длинные, с которыми целая морока – мыть, расчесывать.
Но самое большое изменение произошло в косметике и одежде. Вдруг оказалось, что у синего чулка, у «этой злобной мегеры» отличная, стройная фигура! И если надеть на нее платье в обтяжку, открывающее лодыжки в модных чулках, или модную блузку, то оказывается перед вами отнюдь не синий чулок, а суперзвезда, актриса на отдыхе! Что-то среднее между Джиной Лоллобриджидой и Софи Лорен! Только лучше, потому что НАША.
Немного косметики: подкрасить ресницы, чуть теней и румян, французская помада – вот тебе и фотомодель! И хрен определишь ее возраст! Как там у французов? «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина… бабушка умерла».
Вот честно, когда я ее впервые увидел в новом облике, то в первые секунды не узнал. А когда узнал – охренел, аж челюсть отвисла! Больше сорока на вид я ей бы не дал – клянусь, зуб даю! А скорее всего – меньше! Тридцать шесть – тридцать семь! Жена олигарха, черт подери!
Зинаида была не то что довольна произведенным эффектом – она им наслаждалась. Потом мне созналась, что мое высказывание о ее внешности так ее встряхнуло, как если бы кто-то взял сонного щенка за шкирку, поднял в воздух и хорошенько потряс. Она вдруг увидела себя моими глазами – жалкая, доживающая последние дни никому не нужная старуха. Да, старуха при делах, при должности, при работе. Но старуха! А для любой женщины это просто невыносимо. Это крах всего! Если только она настоящая Женщина.
Вот теперь она соответствовала и статусу, и положению. Холеная, аристократичная, с тонкими чертами лица – светская львица, да и только! У нее изменились даже манера двигаться, даже манера говорить. Теперь она ходила на высоких каблуках – плавно, важно, как королева. Говорила не отрывисто, хрипловатым от курева и команд голосом (как раньше), а звучно, грудным, сильным, как у Зыкиной. Кстати, она даже бросила курить! Я больше ни разу не почуял идущего от нее запаха табачного дыма! Только тонкий запах французских духов. Не удержался, спросил, что за духи. Ожидаемо: «Шанель № 5». Ну да, ну да… не «Красная Москва», это точно.
И как на духу – я, старый волк, стал поглядывать на нее не как на лечащего врача психиатрической больницы, а как на… Женщину! Как на сексуальный объект! И это при том, что сознаюсь – отношения с женщинами старше меня возрастом мне всегда казались… неприличными? Не знаю даже, как назвать. Неправильными, наверное, вот как. Попахивают альфонсом.
Хе-хе… глупо, право
Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.
Перейти к странице: