07'92

Результаты экзамена откровенно порадовали – по математике получил четвёрку. С учётом того, что физику в школе я знал лучше алгебры и геометрии, шансы поступить существенным образом подросли, но расслабляться ни в коем случае не стоило – с русским всё обстояло далеко не столь радужно, и потому завтра кровь из носу требовалось выложиться на полную и получить пять баллов. А ещё нужно было поговорить с Мальцевым, чем я и решил заняться прямо сейчас. Дозвонился до коммерсанта по рабочему номеру и осторожными намёками обрисовал ситуацию, но по телефону такого рода вопрос обсуждать Владимир не пожелал, условились встретиться завтра у него дома.

Подобное решение меня целиком и полностью устроило, я пообедал жареным минтаем с макаронами, кои сподобился приготовить дядька, и только начал решать задачи, как затрезвонил телефон. Звонил Андрей Фролов.

– Хорошо, – вздохнул я, выслушал его. – Сейчас подойду.

– Далеко собрался? – поинтересовался дядя Петя.

– Мебель собирать. Говорил же – на Гуревича теперь работаем. Потом в зал двинем, буду поздно, – сказал я и в свою очередь поинтересовался: – Что о взрыве говорят?

– А мне откуда знать?

– У вас же во дворе сплетсовет!

– Да что эти клуши старые знают! – отмахнулся дядька. – Болтают, будто хозяин машины водку в кафетерий взялся поставлять, вот его и осадили. А Никифорова не видел пока. У него на участке серия квартирных краж, да ещё взрыв теперь! Бегает, будто одно место скипидаром намазали.

– Ладно хоть не вазелином, – пошутил я и пошёл собираться. Сложил в спортивную сумку старые тренировочные штаны, майку и полотенце, потом рассовал по карманам мелочёвку и двинул на выход.

На улице снова зарядил дождь, пришлось какое-то время простоять под козырьком подъезда в ожидании, когда утихнет шорох мелких серых капель, падавших на асфальт, траву и листья кустов. От каморки мусоропровода непривычно сильно тянуло кислой вонью бытовых отходов; как только среди пелены затянувших небо облаков наметилась светлая прореха, я сбежал по ступенькам и поспешил к гаражам.

Фролов уже дожидался меня в боксе и времени зря не терял – избавлял от упаковочной плёнки стопку деталей.

– Дюша, привет! – поздоровался я, стянул влажную олимпийку и спросил: – А Толстый где?

– У него дела какие-то, – сообщил Андрей. – Я ж бригадир, у меня теперь свои ключи есть.

– О, как! И от каморки с бухлом?

– Это нет.

– Не доверяют тебе.

– Зато и недостачу не повесят.

– И верно.

Я включил магнитофон, заиграла «Энигма», и Фролов махнул рукой.

– Оставляй!

Мы начали собирать диван, затем взялись за следующий, кассета дошла до конца, и я сначала перевернул её на другую сторону, а потом и вовсе поменял, воткнув какой-то сборник, один из записанных Гуревичем на своей домашней аппаратуре.

Играло что-то электронно-танцевальное с женским вокалом и редкими вставками мужского речитатива, когда в гараж заявился хмурый и злой Саша Романов. Он со стуком выставил на стол непочатую бутылку водки – ту самую «Традиционную», – выключил магнитофон и убрал кассету в футляр.

– Что играло-то? – спросил Андрей.

Рома посмотрел на обратную сторону подкассетника и сказал:

– По ходу «Snap!», – после выискал какой-то альбом и не просто поставил его, но перемотал плёнку на нужную композицию. Под аккомпанемент группы «Кар-мэн» он отвёрткой сковырнул с бутылки пробку и предложил: – Жахнем?

– Мы в зал ещё, – отказался Дюша за нас двоих.

– Фанаты! – с неодобрением проворчал Романов, взял баночку из-под майонеза и набулькал в неё водки чуть ли не на треть. – Лондон, гуд-бай![8] – с похоронным выражением подпел он магнитофону, отсалютовал нам, выпил и налил снова. – Гуд-бай, гуд-бай…

– Э-э! Ты полегче! – забеспокоился Андрей. – Завтра заказы с утра развозить!

– Развезём! – отмахнулся Романов и вновь выпил. – Достало всё просто…

– Ты чего такой горем убитый? – удивился я. – Мальцев кинул?

– Не-а, Галка с дискачом побрила. Говорит, видеть меня больше не хочет. Чуть с батей её не подрался, соседи ментов вызвали. Свалил, пока не приехали. Сука…

– Чего ты за ней бегаешь? – удивился Андрей.

– Да мы со второго класса вместе! Если без армии, то десять лет выходит! Полжизни, считай! Понял?

– Новую найдёшь. Без такого пробега, – пошутил я.

– Иди ты, Серый! – нахмурился Рома и влил в себя водку.

Фролов выругался, но взывать к совести приятеля не стал – знал, что бесполезно, – вместо этого спросил у меня:


– Что за Мальцев?

– Алёнкин хахаль, – подсказал я.

– Вот такой мужик! – выставил вверх большой палец Рома. – Круче только яйца! Заплатил без бэ, сколько и договаривались. Всё утро товар по точкам с ним развозили.

– Рад за тебя, – проворчал Фролов. – Ты не свинтишь к нему, надеюсь?

– Да не, Дюша. О постоянке разговора не было, не парься.

Андрея такой ответ не особо успокоил, но раньше времени он капать приятелю на мозги не стал и уточнил:

– Что за товар?

– Водка, – нехотя просветил я товарища.

Фролов покрутил пальцем у виска.

– Вы совсем ку-ку? У человека машину взрывают, а вы ему помогать с водкой взялись? Он же точно крыше не отстегнул!

Рома сдавленно икнул и помахал указательным пальцем.

– Не-не-не! С крышей у него порядок, он мне сам сказал. Всё схвачено, за всё заплачено! Это беспредельщики какие-то. Никаких… ик!.. тёрок ни с кем не было.

– И кому он платит? – поинтересовался Андрей.

Романов только плечами пожал.

– Без понятия. Не с руки было именами интересоваться.

Фролов выразительно глянул на меня и постучал пальцем по виску, но ничего говорить не стал. Лишь когда мы вернулись к сборке дивана, спросил:

– Серый, ты когда со мной сможешь на установку кухни съездить? Один заказ уже есть.

– Блин, да я в этом не Копенгаген!

– Разберёмся как-нибудь! – отмахнулся Андрей и, хохотнув, процитировал телевизионную рекламу: – Это не просто, а очень просто!

Рома снова плеснул в баночку водки и перебрался поближе к нам.

– Пацаны, давайте бахнем, а? Всех денег не заработаешь!

– В зал мы идём! В зал! – с нескрываемым раздражением напомнил Фролов.

– Ты агрегат, Дюша, ты, Дюша, агрегат… – пропел Рома, поменяв созвучные имена, выпил, выдохнул и прищёлкнул пальцами. – Да, пацаны! Я же сейчас Янку Скокову встретил!

Андрей отложил молоток и спросил:

– И как она?

– С лялькой гуляла, – сообщил Романов и причмокнул. – Такие буфера себе отрастила, Сабрина отдыхает! Прям две дыньки! Колхозницы, натурально! У твоей Аньки реально меньше, отвечаю!

– Да ну тебя, балабол, – досадливо отмахнулся Фролов, который пытался ухлёстывать за Янкой в восьмом классе, но взаимности не добился.

Но Рому уже начало развозить, сидеть молча ему было невмоготу.

– Кстати, Серый! – дёрнул он меня. – Володя утром о Гере спрашивал!

По спине пробежался холодок, я отложил в сторону молоток и уточнил:

– В смысле?

– Ну не о самом Гере, а о том случае с перестрелкой. Ты ж ему о знакомстве с Козловым трепанул, вот он и заинтересовался.

– И чё ты?

– А чё я? Сказал, тебя Козлов дольше всех мурыжил, вот и всё.

Я кивнул, не зная, как расценивать интерес Мальцева к той истории. Такое впечатление, коммерсант сначала мои слова проверил, а потом уже предложил с Козловым поговорить. Ушлый!

Андрей сплюнул на пол и с досадой произнёс:

– Эх, Гера-Гера… Раздолбай был ещё тот, но сейчас очень его не хватает.

– Граф подкатывал? – догадался я.